Бриг Меркурий!

Срам не коснулся только мёртвых,

Почивших в сырости могил.

По воле Бога или чёрта,

Прими, Блистательная Порта,

Позор фрегата "Рафаил".

Да, мы проигрывали драки —

В бою не знаешь, чья возьмёт,

Порой хватались и за шпаги!

Но чтоб спускать без боя флаги —

Такого не припомнит флот!

Вновь майский день лучи рассыпал,

Барашки волн позолотив.

Другой команде жребий выпал —

И реет одинокий вымпел

Армады целой супротив.

В бескрайних голубых просторах,

Под ветром вантами звеня,

Бриг уходил, но очень скоро

Он был настигнут у Босфора

И взят эскадрой "в два огня".

Не избежать, как видно, свары,

Тут ясно всё, как дважды два.

Бьют в барабаны янычары,

Грозя неверным божьей карой

И не скрывая торжества.

Ну кто, казалось бы, осудит —

Уж больно силы не равны,

Но вдруг — без помыслов о чуде —

Бриг обнажил стволы орудий

Из непокорной глубины!

Какая всё же, братцы, штука —

Честь корабля для моряка!

Пример потомству и наука —

Тот пистолет на крышке люка —

У корабельного виска!

Уже фитиль над пушкой тлеет —

Врагу недолго ликовать!

И пусть от гнева он бледнеет —

Сигнальный флаг на мачте реет:

"Намерен вас атаковать!"

К. Ю. Фролов-Крымский — 1996 год

14 (26) мая 1829 года в дни русско-турецкой войны, три русских корабля (фрегат "Штандарт", бриги "Орфей" и "Меркурий"), находясь в дозоре в 13 милях от входа в Босфор, неожиданно столкнулись с вышедшей в море турецкой эскадрой, в составе которой было 18 судов, в том числе шесть линейных кораблей и два фрегата. Силы были не равны.

С флагманского корабля "Штандарт" поступил приказ — уходить, выбирая оптимальное направление для лучшей скорости хода. Надо было срочно сообщить командованию (основные силы русского флота базировались в Сизополе — Болгария) о присутствии в открытом море турецкого флота.

Быстроходные "Штандарт" и "Орфей" оторвались от преследования. "Меркурию" (командир капитан-лейтенант А. И. Казарский), обладавшему меньшей скоростью, шансов уйти почти не оставалось. За кормой "Меркурия", который нес все возможные паруса, неумолимо вырастал лес мачт турецких кораблей. Казалось, что судьба брига, оставшегося один на один против турецкой эскадры, была предрешена…

Лучшие турецкие ходоки — 110-пушечный "Селимие" под флагом капудан-паши и 74-пушечный "Реал-бей" под флагом младшего флагмана — постепенно настигали "Меркурий". Вся остальная турецкая эскадра легла в дрейф, ожидая, когда адмиралы захватят, либо утопят строптивый русский бриг.

20 пушек против 184! Ситуация была безнадежная. Казарский собрал офицеров. По давней воинской традиции первым имел привилегию высказать свое мнение младший по чину. "Нам не уйти от неприятеля — сказал поручик корпуса флотских штурманов И. П. Прокофьев — Будем драться. Русский бриг не должен достаться врагу. Последний из оставшихся в живых взорвет его на воздух".

Командир брига "Меркурий" 28-летний капитан-лейтенант Александр Иванович Казарский, в своем донесении адмиралу А. С. Грейгу писал: "Вследствие этого мнения, принятого всеми единогласно, было положено защищаться до последней возможности и, если будет сбит рангоут, или откроется большая течь, тогда схватиться с ближайшим неприятельским кораблем, и тот офицер, который остается в живых, должен зажечь крюйт-камеру, для чего был положен на шпиль пистолет".

Закончив офицерский совет, командир брига обратился к матросам и канонирам с призывом не посрамить чести Андреевского флага. Все единогласно объявили, что будут до конца верны своему долгу и присяге. Перед турками был противник, предпочитавший смерть капитуляции и бой спуску флага.

Успокоенный таким общим единодушием, он приказывает: "Прекратить действие веслами, поставить людей к пушкам, сбросить в море ял, висевший за кормой, и открыть огонь из ретирадных портов". Казарский прекрасно знал слабые и сильные стороны своего корабля, бриг был очень тяжёл на ходу, спасти его могли только искусное маневрирование и меткость канониров.

В течение получаса "Меркурий", маневрируя, умело уклонялся от залпов неприятельских кораблей, но потом был поставлен между обоими кораблями, и с линейного корабля капудан-паши "Селимие" закричали по-русски: "Сдавайся! И убирай паруса".

Ответом на это с "Меркурия" были залп всей артиллерией и дружный ружейный огонь.

Оба турецких корабля, сдавшись к корме брига, открыли по нему непрерывную канонаду ядрами, книппелями (снаряды корабельной артиллерии) и брандскугелями (зажигательные снаряды). На "Меркурии" возник пожар, который, к счастью, удалось потушить. Метким огнем канониров брига был повреждён гротовый рангоут (горизонтальные реи самой высокой на корабле грот-мачты) стопушечного турецкого корабля "Селимие" под флагом капудан-паши, что заставило его лечь в дрейф.

Другой корабль 74-пушечный "Реал-бей" под флагом младшего флагмана продолжал сражение, переменяя галсы (верёвка, удерживающая на должном месте нижний наветренный угол паруса) под кормой брига, и бил его продольными выстрелами, которых никакими движениями невозможно было избежать. "Меркурий" отстреливался, и счастливым выстрелом удалось перебить у неприятеля нок фор-марса-рею (горизонтальное бревно, несущее парус на передней мачте), падение которой увлекло за собой лисели (дополнительные паруса). Эти повреждения лишили "Реал-бей" возможности продолжать сражение, и он был вынужден прекратить бой.

Поскольку артиллерийская канонада, доносившаяся с юга, смолкла, "Штандарт" и "Орфей", посчитав "Меркурий" погибшим, приспустили, в знак траура по нему, свои флаги.

Русский корабль, увидеть который потеряли всякую надежду, оставил без хода турецкие линейные корабли, сумел оторваться от преследования и вернуться на базу.

Как писал в своем рапорте Казарский: "Урон в команде брига состоялся из четырех убитых и шести раненых нижних чинов. Пробоин в корпусе оказалось 22, повреждений в рангоуте 16, в парусах 133 и в такелаже 148; сверх того, разбиты гребные суда и повреждена карронада". Сам Казарский во время боя получил контузию головы, но, несмотря на это, оставался на мостике и руководил боем. В заключение он пишет, что "не находит слов для описания храбрости, самоотверженности и точности в исполнении своих обязанностей, какие были оказаны всеми вообще офицерами и нижними чинами в продолжение этого трехчасового сражения, не представлявшего никакой совершенно надежды на спасение, и что только такому достойному удивления духу экипажа и милости Божией должно приписать спасение судна и флага Его Императорского Величества".

Мужество командира и экипажа брига "Меркурий" оценил даже неприятель. В письме из Биюлимана 27 мая 1829 года, написанном штурманом "Реал-бея", сказано:

"Если на свете и существуют герои, чьё имя достойно быть начертано золотыми буквами на Храме Славы — то это он, и называется он капитан Казарский, а бриг — "Меркурием". С 20 пушками, не более, он дрался против 220 ввиду неприятельского флота, бывшего у него на ветре".

За три дня до описанных событий в похожем положении оказался новейший российский фрегат "Рафаил". Русский корабль спустил флаг и сдался врагу. Командовал им капитан-лейтенант Стройников. Впервые с момента утверждения Морского Устава Петром I русский корабль спустил перед неприятелем флаг. Турки переименовали фрегат в "Фазли-Аллах" (данный Богом).

Разгневанный император Николай I издаёт указ, в котором говорится: "Уповая на помощь Всевышнего, пребываю в надежде, что неустрашимый Флот Черноморский, горя желанием смыть бесславие фрегата "Рафаил", не оставит его в руках неприятеля. Но когда он будет возвращен во власть нашу, то, почитая фрегат сей впредь недостойным носить Флаг России и служить наряду с прочими судами нашего флота, повелеваю вам предать оный огню".

Воля императора была выполнена.

После разгрома турецкой эскадры в Синопском сражении, когда адмирал П. С. Нахимов сжёг османскую эскадру в бухте Синопа, свой доклад императору он начал словами: "Воля Вашего Императорского Величества исполнена — фрегат "Рафаил" не существует". После Синопского сражения флагманский корабль эскадры Нахимова "Императрица Мария" залпами ста пушек разнёс бывший фрегат "Рафаил" в щепки.

Странные зигзаги судьбы… Оба командира — Стройников и Казарский были знакомы, офицеры соперничали между собой и даже добивались признания одной женщины. Один покрыл себя позором, другой стал примером мужества для многих поколений.

Художник: Иван Константинович Айвазовский (1817–1900)
"Бриг Меркурий, атакованный двумя турецкими кораблями" — 1892 год

По материалам: "Mil.Press FLOT"