Русский посол Измайлов у китайского богдыхана

Пётр Великий, стремившийся к расширению западных границ России, желавший стать твёрдую ногою на берегу Балтийского моря, вполне сознавал и значение дальнего Востока для России. Посредничествующая роль России между Западом и Востоком всегда улыбалась великому преобразователю, все страны востока, от Китая до Турции, одинаково интересовали его.

С Китаем Россия вступала в дипломатические переговоры уже ранее, при Софье-правительнице. Переговоры эти велись в 1689 году окольничим Фёдором Головиным и закончились Нерчинским договором, определившим границы владений России и Китая. Ввиду неблагоприятного для России исхода переговоров Головина, в 1692 году отправлен был в Китай к богдыхану Шинг-Дсу, известному под именем Кганг-Ги (Всеобщий Покой), с государевой грамотой датчанин Елизарий Избрант (Эверт Избрант Идес). Богдыхан, прославленный иезуитами за оказанное им гостеприимство, принял русского посла милостиво, но вступить в торговые сношения уклонился.

В 1719 году Пётр, неуклонно преследовавший свои политические цели, снова оправил к богдыхану чрезвычайного посланника — лейб-гвардии Преображенского полка капитана Льва Измайлова.

Въезд Измайлова в Пекин обставлен был очень пышно и торжественно. Приближённым богдыхана посол объявил, что приехал от его императорского величества "с любительною грамотою" для подтверждения и возобновления прежней дружбы. Приближённые же богдыхана, в свою очередь, посоветовали Измайлову быть учтивее одного из его предшественников, Николая Спафария, грубо отвечавшего богдыхану на его вопросы по астрономии.

Когда богдыхан спросил Спафария об одной звезде, которая называется Золотой Гвоздь (Полярная звезда), он грубо ответил: "Я на небе не бывал и имён звёздам не знаю".

Богдыхан очень милостиво принял Измайлова, приклонившего перед ним колена по китайскому этикету, и сказал во всеуслышание, что, несмотря на древние законы, запрещающие принимать грамоты у чужестранных послов, он теперь, почитая императора российского, как своего равного друга и соседа, оставляет прежние законы и принимает грамоту из рук посланника. Затем богдыхан расспрашивал Измайлова о России, о том, какие есть в России науки и художества.

Предугадывая удивление Измайлова тому, что при приёме во дворце присутствуют, в числе приближённых, иезуиты, богдыхан объяснил посланнику, что держит их не чиновными людьми, что живут они в государстве его уже более двухсот лет и никакого другого дела не имеют, кроме религиозного, что люди они учёные и много людей в его стране научили разным наукам, и что он сам, богдыхан, выучился у них математике и астрономии. Богдыхан любезно отпустил Измайлова.

Художник: Николай Дмитриевич Дмитриев-Оренбургский (1837–1898)
"Русский посол Измайлов у китайского богдыхана в 1719 году"
Фрагмент рисунка из журнала "Нива" за 1895 год

Вскоре затем богдыхан снова призвал его во дворец и сказал: "Прежде ты был на аудиенции по нашему обыкновению, а теперь поступай по своему, ешь и веселись запросто".

Был принесён стол и поставлены разные кушанья и сласти. Окончив обед, Измайлов поклонился по-европейски богдыхану, который обратился к нему с очень характерной речью:

"Скажу я тебе два слова, ты на них ничего не отвечай, только держи в памяти, чтобы донести своему государю: царское величество такой великий и славный монарх, владение имеет большое, и слышал я, что изволит ходить против неприятеля своего на кораблях, а море махина великая, и бывают на том море волны огромные, и от того бывает страх не малый; так чтоб изволил своё здоровье хранить, потому что есть у него добрые воины и верные слуги, и изволил бы их посылать, а сам был бы в покое, ибо я желаю быть с его величеством в великой дружбе…

Хотя из России уходят в нашу сторону человек по 20 и по 30, также из моих владений в Россию, но от таких бездельников дружба наша никогда не повредится. Из-за чего нам ссориться? Россия государство холодное и дальнее: если б я послал свои войска, то все перемёрзли бы, и хотя бы чем-нибудь и завладели, то какая в том прибыль? А наша сторона жаркая, и если императорское величество пошлёт против меня свои войска, то могут напрасно помереть, потому что к жару непривычны, и хотя бы и завладели чем-нибудь — не великая прибыль, потому что в обоих государствах земли множество".

Несмотря на радужный приём, Измайлов не был счастливее своих предшественников. Всё, о чём он хлопотал, — о свободной и беспошлинной торговле, о построении в Китае русской церкви, об учреждении русского генерального консульства и вице-консульства по разным китайским городам, — китайские министры отклонили, говоря:

"У нашего государя торгов никаких нет, а вы купечество своё высоко ставите; мы купеческими делами пренебрегаем: у нас ими занимаются самые убогие люди и слуги, и пользы нам от вашей торговли никакой нет, товаров русских у нас много, хотя бы ваши люди и не возили, и в провожании ваших купцов нам убыток".

Так Измайлов ничего и не добился. Очевидно, нужно было пройти ещё почти двум векам, для того, чтобы Китай решился наконец открыть большую часть своих владений русским купцам.

К тому же, очевидно, ещё нужно было, чтобы Китай был разгромлен и чтобы Россия явилась его избавительницей. Только познав в тяжёлую минуту дружественные отношения России и других стран Европы, Китай решился срыть свою великую стену, — отрешиться от своей вековой замкнутости.

Из журнала "Нива" за 1895 год, № 45

Себек